Глава десятая (седьмое продолжение)

ДЕВЯНОСТО МЕСЯЦЕВ
ГЛАВА 10 (продолжение)
ТРЕТИЙ РАССКАЗ ПОПУГАЯ

"Бетал-баба рассказывал, что Викрам Адитья был чрезвычайно вынослив – можно даже сказать, неутомим. От Шринагара до Харидвара доскакал он за две недели! Вконец измучил и коней, и спутников своих - Бетала и Пракаша, но сам к концу пути выглядел таким бодрым и свежим, как будто с загородной прогулки вернулся. Пракаш, Викраму подражая, тоже бодрился из последних сил; Бетал же всю дорогу жаловался на усталость и требовал отдыха. Однако Викрам всякий раз отвечал: "Потерпи, Бетал! Скоро будем в Харидваре, там отдохнёшь!"

Но не пришлось Беталу отдохнуть в священном городе на Ганге. Какой тут отдых, когда враги у порога! Огромная армия кумаонских горцев спустилась с гор, встала за рекой, принялась деревья рубить да плоты вязать. Не сегодня – завтра переплывут они Гангу и окажутся под стенами Харидвара. А что там за стены? Так, одна видимость, ребёнок перелезет, играючи. И гарнизон совсем невелик: сотни две городских стражников с бамбуковыми палками, вот и все его защитники. А кумаонцев тьма-тьмущая, по сотне на каждого стражника, и все с мечами, да с копьями, да с луками дальнобойными! Ну, куда с такой силищей тягаться?

Харидварские граждане, насмерть перепуганные, к обороне даже не готовились. Собрав пожитки, драпали кто куда, и стражники вместе со всеми.

Глядя на их паническое бегство, Викрам от негодования едва не задохнулся. Разгневался он и на местного раджу, который этот позор допустил, и на кумаонцев, вконец обнаглевших, а пуще всех – на себя самого. Будь он сейчас царём, сидели бы горцы в своих горах и к Ганге даже сунуться не смели бы!

Вне себя от ярости, помчался Викрам к радже. Пракаш с Беталом за спиной едва за ним поспевал. Прискакали во дворец – а там ворота нараспашку, внутри всё вверх дном, и ни раджи, ни его семейства, ни даже слуг и в помине нету. Лишь какие-то бродяги по дворцу шастали – должно быть, искали, чем поживиться – но, едва завидев Викрама, шустро улетучились. И стало во дворце пусто, как никогда прежде.

Осмотрев комнаты, нашёл Викрам в зале малого совета штук двадцать одинаковых стрел. К каждой из них было привязано одно и то же послание:

"Мир вам, жители Харидвара! Я, Габбар из Рамджулы, пришёл за головой вора Врикодары, которого вы зовёте своим раджой. Принесите её мне, не то я заберу её сам, вместе с вашими головами. Сроку даю три дня. Со мною десять тысяч горцев, беспощадных ко всему живому".

Прочитав письмо, Викрам побелел от ярости:

- Этот подонок ведёт в мою страну кумаонцев?! Нет, не жить ему на свете! – Пракаш! Принеси мой лук!

И, перевернув табличку, нацарапал на обороте:

"Смерть тебе, Габбар из Рамджулы! Я, Викрам Адитья из Уджайна, сегодня приду за твоей головой. Не надейся на горцев, они тебя не спасут".

А затем, выйдя на балкон, пустил стрелу на другой берег Ганги – прямо в крышу белого шатра, возвышавшегося над прочими.

Вскоре лагерь за Гангой закипел, как разворошенный муравейник. Кумаонцы живо откликнулись на Викрамово послание: толпою высыпав на берег, осыпали город тучей стрел. Река в том месте весьма широка – но почти все стрелы через неё перелетели; а две или три даже ткнулись в стену рядом с балконом, на котором всё ещё стоял Викрам. Хорошо стреляли горцы, и стрел не жалели!

Но тут – к немалому удивлению Викрама – врагам ответили с городской стены. Залп был жиденький, большинство стрел не долетело и до середины реки – однако, увидев их, Викрам впервые за весь день улыбнулся. И сказал Беталу с Пракашем:

- Джай Махадев! Всё-таки у этого города есть защитники!

Покинув дворец, все трое поспешили на стену. Там стояло десятка два подростков, вооружённых кое-как, но полных решимости победить или умереть. Возглавлял их дяденька средних лет, невысокий и неприметный, в простых белых одеждах. Викрам узнал его мгновенно. Это был Курма – царский шпион, много лет назад присланный в Харидвар присматривать за местным раджой.

Поклонившись, Курма доложил Викраму, что раджа Врикодара, живой и невредимый, спрятан в надёжном месте за городом. В противном случае, горожане сразу бы ему голову снесли и Габбару её вручили. Раджу они не любят и не почитают, а теперь и бояться перестали. Начальник городской стражи давно уже за рекой: он Габбару двоюродным братом приходится. Полсотни стражников вместе с ним переметнулись, остальные разбежались. Что же касается юношей, которые сейчас на стене, то это сыновья благородных семей, мечтающие о подвигах и славе. Курма взял над ними командование, чтобы удержать от опасных глупостей, неизбежных в столь юном возрасте.

Выслушав этот отчёт, Викрам спросил сурово:

- Как же так вышло, что святой город без защиты остался?

Курма ответил:

- Святость всегда служила Харидвару защитой. Не бывало в Индии безумцев, которые дерзнули бы покуситься на зимнюю обитель господа Шивы. Потому-то и не было у нас нужды ни в солдатах, ни в укреплениях. Да и сейчас, я полагаю, нет нужды.

- Как так?

- Чует моё сердце, что враги не перейдут Гангу. Две кумаонские армии уже на дне лежат, эта третьей будет. Не допустит Шри Махадев в свой дом безбожников. Вот и тебя, государь, он нам на подмогу прислал – а ты один целой армии стоишь!

Видя спокойствие своего шпиона, Викрам и сам успокоился. Уже без гнева спросил:

- А кто таков этот Габбар? Откуда он взялся и зачем ему нужна голова раджи?

- Ты с ним знаком, государь. "Бык среди игроков", разоривший родного брата – неужели не помнишь?

Викрам наморщил лоб:

- Что-то такое припоминаю… но очень смутно. Расскажи-ка подробнее.

И Курма поведал царю такую историю:

РАССКАЗ КУРМЫ

"Знай же, о государь, что Габбар, который ныне угрожает Харидвару – благородный человек, родившийся в здешних местах. Смолоду обучаясь искусству игры, он овладел йогой Шакуни, и с тех пор кости у него всегда выпадают, как он хочет – даже если мечет их не его рука. Потому-то и называют его "быком среди игроков".

Его старший брат, Парамвир, тоже был заядлым игроком. Однажды сыграв с Габбаром, он проиграл всё, кроме себя самого. Парамвирово поместье, Рамджула, отошло к Габбару в собственность – с тех самых пор тот и зовёт себя "Габбаром из Рамджулы".

Оставшись без земли и имущества, Парамвир отправился в столицу и пожаловался тебе, государь. Ты соизволил вмешаться: указал Габбару, что с братьями так не поступают, велел извиниться перед Парамвиром и вернуть выигранное. Габбар не извинился и, более того, не пустил Парамвира в Рамджулу. За неповиновение ты приговорил его к изгнанию. Раджа Врикодара исполнил твой приговор, и с тех пор Габбар его люто ненавидит – как и тебя, государь. Слышал я, что Габбар положил зарок отомстить вам обоим. Получив голову раджи, он намерен идти на юг и штурмовать Уджайн".

Так шпион Курма закончил свой краткий рассказ. Выслушав его, Викрам сказал:

- Благодарю тебя, Курма – теперь я вспомнил и Габбара, и его старшего брата. А, кстати, как дела у Пармавира? Жив ли он? В добром ли здравии?

- Судьба его печальна, государь. Вскоре после изгнания Габбара он проиграл радже Врикодаре и своё имение, и себя самого. А затем предпочёл умереть.

Викрам нахмурился:

- Давно ли это случилось?

- Лет десять тому назад.

- Бедный, бедный Парамвир… – промолвил Викрам. – Теперь я понимаю, почему народ не любит здешнего раджу! Если он был так безжалостен к благородному человеку, то и представить страшно, как он обращался с простыми людьми! Курма, в ближайшее время составь отчёт о его злоупотреблениях и отправь моему сыну! Надеюсь, Винаяк разберётся, что делать с этим Врикодарой! А я сейчас разберусь с Габбаром!

И, хлопнув в ладоши дважды и трижды, исчез, как будто и не бывало.

Курма ошеломлённо уставился в пустоту. Выглядел он так обескуражено и растерянно, что Бетал, до сих пор не проронивший ни слова, счёл нужным его успокоить:

- Не волнуйся, любезнейший! Викрам не пропал, а просто сделался незримым и неосязаемым. Это временно, скоро он появится снова.

При виде заговорившей обезьяны у шпиона чуть челюсть не отвалилась. Юные защитники Харидвара тоже стояли, как громом поражённые, не зная, что и думать.

Чтобы разрядить обстановку, Бетал рассказал им о себе, о своём путешествии с Викрамом Адитьей и о том, зачем они прибыли в Харидвар. Заодно спросил у Курмы, не видал ли он в городе йогина, который владеет искусством превращений.

- Видел, и не раз, - ответил Курма. – Зовут его Мастер Шэн, рост ниже среднего, сложение плотное, лицо широкое, глаза узкие, кожа тёмная с жёлтоватым оттенком. Последний раз он был в нашем городе недели две назад, показывал свои фокусы, а затем ушёл на север. Тот ли это человек, которого вы ищете?

- Вполне возможно, - сказал Бетал. – Тот, кого мы ищем, может выглядеть как угодно и зваться как угодно. Но одно несомненно: две недели назад он был здесь. Правда, Пракаш?

- Чистая правда, - подтвердил Пракаш. – Он же мне это сам сказал!

Так, беседуя, коротали они время в ожидании Викрама. То и дело поглядывали на другой берег – но там не было заметно никакого движения. Солнце взошло в зенит, и горцы, непривычные к зною, попрятались в тень. Защитники Харидвара тоже перебрались под ближайший навес. Время шло, Викрам всё не возвращался. Бетал уже помаленьку начинал беспокоиться – но гнал дурные мысли от себя и от других, рассказывая занимательные истории обо всём на свете – а их он знал превеликое множество!

Вдруг вражеский лагерь снова пришёл в движение. Кумаонцы повыскакивали из шатров и принялись стрелять в небо – а вскоре на городскую стену, прямо в то место, где исчез Викрам, с неба упала человеческая голова! Рядом с ней приземлился орёл и завертел клювом по сторонам, как будто кого-то выискивая.

- А вот и наш Викрам Адитья! – торжественно объявил Бетал. И птица превратилась в бывшего царя царей индийских. Подняв мёртвую голову за волосы, Викрам гордо воскликнул:

- Злодей наказан, кумаонская армия обезглавлена! Посмотрим, что они будут делать теперь, лишившись вождя!

Присмотревшись к Викрамову трофею, Курма побледнел и прошептал:

- Этого-то я и опасался…

Викрам вопросительно взглянул на него.

- Государь, ты исчез так внезапно… - выдавил из себя Курма. – Я просто не смог… не успел тебя предупредить, что у Габбара есть брат-близнец Дандар… вернее, был. Но теперь уже поздно…

- То есть, ты хочешь сказать, что я убил не Габбара? – спросил Викрам.

- Именно, государь. Взгляни: на лбу у Дандара, над левой бровью, чёрная родинка. А у Габбара такая же родинка над правой бровью. На самом деле, это не родинка, а татуировка. Так братьев пометили ещё в детстве, поскольку даже родная мать не могла их различить.

Викрам смутился, но ненадолго. Оглядев голову, поставил её на зубец крепостной стены, лицом к врагам. И заявил:

- Как бы ни звали этого человека, он заслужил свою смерть! Он вторгся в мою страну с чужеземной армией – и получил по заслугам! А до Габбара я ещё доберусь!

- Габбар сейчас сам до нас доберётся, - промолвил Курма. – Посмотри, государь, он уже сюда плывёт.

И точно: от вражеского лагеря отчалило четыре лодки, набитые вооружёнными людьми. На передней стоял Габбар – в воинственной позе, держась за рукоять меча и пристально всматриваясь в харидварский берег. Разглядев на стене Викрама, он закричал:

- Эй, шакал, убивший моего брата! Спускайся вниз, я тебя в клочья порву!

Курма натянул лук – но Викрам остановил его:

- Не надо. Я сам преподам ему урок.

И крикнул Габбару:

- Эй, идиот! Смотри на меня внимательнее! Это последнее, что ты видишь в своей никчемной жизни!

Затем снял с себя меч, тюрбан, ожерелье и украшения – и, с одним кинжалом в руке, спрыгнул со стены. Разбежавшись, нырнул в реку и скрылся под водой. Кумаонцы тут же принялись буравить воду стрелами – но это им ничуть не помогло. Вскоре одна из лодок накренилась и, раскачавшись, перевернулась; за ней и остальные три. Река наполнилась барахтающимися и вопящими горцами – а надо вам сказать, прекрасные незнакомцы, что большинство из них плавать не умеет вовсе. Ганга возле Харидвара глубока, холодна, течёт очень быстро – и в тот день она стала могилой для большинства пришельцев, попытавшихся её пересечь. Но не для Габбара: он ведь на Ганге вырос.

Бросив перевёрнутую лодку, Габбар резво погрёб к своему берегу. Викрам устремился в погоню. Течение снесло обоих к скалам вдали от кумаонского лагеря. Габбар, как обезьяна, вскарабкался наверх – Викрам же поскользнулся и повис на уступе. Ухватив тяжёлый камень, Габбар встал над ним и промолвил насмешливо:

- Ну, и кто из нас теперь идиот? Я идиот? Нет, Викрам! Я бык среди игроков, и на этот раз я снова выиграл. А ты такой же идиот, как мой старший брат, и даже ещё глупее. Ты осудил быка за то, что он забодал дурака; забыв о справедливости, ты избавил глупца от наказания за его глупость! Но справедливость, Викрам – это вселенский закон, которому подвластны даже цари, даже боги! Глупец, которого ты спас, вскоре покарал себя сам, и притом гораздо суровее, чем покарал его я. Да и ты, как видишь, тоже не остался безнаказанным. Ты заставил меня покинуть родину – и за это сам покинул родину; ты убил моего брата – и за это сам лишишься жизни! Отправляйся же в ад, недоумок!

И поднял камень, намереваясь метнуть Викраму в голову.

Но не волнуйтесь, прекрасные незнакомцы! Камень этот Викраму не достался, а Габбару на ногу свалился! Невесть откуда налетевший ворон с разгона клюнул злодея в глаз – и атаковал его снова и снова до тех пор, пока, отбиваясь, Габбар не оступился и не полетел вниз. Влезть он успел высоко, поэтому ударился мощно – и, сломав себе шею, умер мгновенно.

Тем временем Викраму всё же удалось взобраться на уступ. Отдышавшись, он услышал топот и голоса кумаонцев, спешивших на помощь своему командиру. Викрам оглянулся, ища, куда бы спрятаться – но не было на голой скале ни трещины, ни щели, ни деревца, ни кустика!

Ох, как пожалел тогда Викрам, что не взял с собой жемчуга Индраджита! Будь на нём сейчас волшебное ожерелье – похлопал бы он в ладоши и стал невидимым. Но, коль скоро такой возможности не было, Викрам решил, как и в прошлый раз, превратиться в птицу. Благо, ворон, погубивший Габбара, никуда не улетел, а сидел на трупе, увлечённо выклёвывая ему второй глаз.

Сосредоточившись на вОроне, Викрам принялся читать Камарупа-мантру. Вскоре он стал таким же вороном и увидел мир глазами вОрона. Свежая мертвечина предстала ему изысканным яством, а двойник, её клевавший – наглым соперником, достойным самого сурового наказания. И, прежде чем Викрам успел это осознать, ворон, в которого он превратился, ринулся вниз с громким криком:

- Эй, воробей! Прочь от моей добычи!

Соперник и не подумал улетать. Растопырив перья, прокаркал в ответ:

- Притормози, ворона! Не то разорву!

Викрамов ворон и не подумал бы притормозить – но Викрам, мысленно пнув его под желудок, заставил отказаться от ужина и лететь в город.

Управлять вороном оказалось сложнее, чем орлом. Стоило лишь слегка ослабить контроль – и он тут же разворачивался назад, к мёртвому Габбару. Только после того как кумаонцы наконец добрались до трупа и унесли его, ворон перестал сопротивляться и позволил довести себя до городской стены.

- А вот и наш Викрам Адитья! – воскликнул Бетал. И Викрам, под ликующие крики друзей, снова принял человеческий облик. Оглядевшись по сторонам, заметил, что прилетел он сюда не один. Ворон, которого он взял за образец для превращения, прибыл следом и уже сидел на голове Дандара!

- Благодарю тебя, мой чернокрылый друг! – то ли в шутку, то ли всерьёз сказал ему Викрам. – Если бы не ты, глумились бы сейчас враги над моими останками! Прими же от меня в дар эту голову!

Что-то прокаркав в ответ на своём языке, ворон принялся расклёвывать мёртвую голову. Викрам тем временем рассказал друзьям, как смелая птица спасла его от неминуемой гибели.

- Чудо чудное! – прокомментировал Бетал – Не иначе как сам Шива эту птицу сюда прислал…

- Джайя Шива! Джайя Шанкара! – дружно воскликнули все, кто был на стене. При этих звуках смелая птица, как бы взорвавшись изнутри, разрослась в стройного парня лет двадцати, который тут же потерял равновесие и сверзился вниз вместе с Дандаровой головой. Викрам и Курма еле успели ухватить его за руки и уберечь от падения.

Выкарабкавшись на стену, юноша отдышался, огляделся и спросил:

- Где я?

- В Харидваре, - коротко ответил Курма.

- В Харидваре? Но как я сюда попал?

- По воздуху прилетел, - встрял Бетал. – Ты же только что был вороном – неужели не помнишь?

При виде Бетала юноша хитро улыбнулся:

- Говорящая обезьяна, да? Вороном был, говоришь? В Харидвар прилетел, говоришь? Значит, я всё ещё сплю и вижу сон… Какой хороший сон! Прямо не хочется просыпаться!

- Не буду тебя переубеждать, - сказал Бетал. – Сон так сон, пусть будет сон. Но помнишь ли ты место, где уснул?

Юноша поморщился:

- Не хочу о нём вспоминать. Лучше бы мне вовсе никогда не проснуться, чем туда вернуться.

- Не хочешь – и не надо, - согласился Бетал. – Но как тебя зовут – хотя бы это ты помнишь? Шива? Или, может быть, Шанкара?

Юноша остолбенел:

- Откуда?… А! всё понятно: ты же мне снишься, и поэтому всё про меня знаешь. Да, родители назвали меня Шанкарой… но это имя не принесло счастья – ни мне, ни им. Учитель нарёк меня Ваджрапани… бедный учитель! Сейчас он в темнице… а я ничем не могу ему помочь…

Слёзы показались у юноши на глазах. Тут в разговор вмешался Курма:

- Ваджрапани, принц Кумаонский, верно? А учитель твой не кто иной, как Арьядев, император Кумаона?

- Не зови его императором, почтеннейший. И меня, прошу, не называй принцем. Люди мы не знатные, эти звания нам не по чину, да и ни к чему.

- Но мне докладывали, что недавно правитель Кумаона объявил себя императором, а тебя – наследным принцем. Это неправда?

- Правда, - вздохнул Ваджрапани. – Некто объявил себя императором, но это был не мой учитель. Гуру Арьядев к тому времени уже был заточен в подвале собственного дворца… а вскоре и я к нему присоединился…

И Ваджрапани рассказал собравшимся такую историю: