Глава 3. Как Бетал на облаках летал

КАК БЕТАЛ НА ОБЛАКАХ ЛЕТАЛ

Брамин Девадатта, сын Картиккеи, более известный под именем Бетал, однажды в Ганге утонул. Но не умер насовсем, а стал веталой - бродячим духом, который в мёртвых телах поселяется. Нашёл себе подходящее тело, прочное и не гниющее, и жил бы в нём долго и счастливо - но не сложилось. Выгнали его из этого тела, и прошлось ему в срочном порядке новое пристанище искать. Вселился он впопыхах в обезьяний зародыш, родился потом лангуром и погрузился в обезьянью жизнь на целых двенадцать лет, и ничего человеческого ему даже не снилось. Но потом он всё-таки вспомнил себя, и с тех пор ходил таким вот курьёзом природы: говорящей обезьяной, которая знает санскрит.

В городе Уджайне Бетал бывал не часто, однако слышали там про него все или почти все. Отличить его от других лангуров мог только Викрам Адитья да его сыновья; но когда Бетал явился на пристань в человеческой одежде, опознали его даже те, кто никогда его не видел. Толпа народу сбежалась на Бетала поглазеть, еле-еле он сквозь неё протиснулся. Но ничего, не рассердился, а наоборот, даже благословил собравшихся. А затем сел в царский корабль и уплыл на безымянный остров.

Что Бетал там делал, осталось тайной для широкой публики. Вместе с ним на остров прибыли четыре стражника из дворца и временно закрыли его для паломников. Любопытные, однако, влезли на большое дерево, которое на берегу росло, и рассказали всем, что Бетал Агни-бабЕ поклонялся. А потом он вместе с пуджари за куст зашёл, и там уже никто ничего разглядеть не мог.

А там Бетал дипломатическую беседу вёл. Гостинцы вручил, от Викрама Адитьи поклон передал. Пуджари при этом на собаку даже не покосился, а лишь ухмыльнулся, давая понять, что принял царский поклон как должное. Тогда принялся Бетал Агни-бабу нахваливать да превозносить. Пуджари и это принял как должное, и глядел по-прежнему высокомерно и отмороженно. Тут Бетал завёл речь о том, что надо бы для Агни-бабы махапуджу устроить - ну, то есть, большое-большое жертвоприношение с кормлением браминов. И на этот раз попал в точку! Оживился пуджари, заулыбался, стал на Бетала по-доброму глядеть и весьма профессионально перечислять, чего и сколько ему для большой пуджи надо. Жадность при этом проявил поистине эпическую: и масла захотел сто кувшинов, и благовоний сто тол, и золотые сосуды, и золотые светильники! - а Бетал лишь головой качал да на банановом листике записывал. Под конец беседы пуджари его уже "братом" называл. А как раззнакомились, то оказалось, что они каким-то боком даже родственники. Ну, как это обычно бывает.

Пуджари был Чандравешья, брамин высокородный, но очень бедный, и от нищеты немного не в себе. Шесть дочек имел он, и все на выданье - есть от чего с ума сойти! Хоть за Бетала готов был дочку выдать, лишь бы без приданого. Бетал тут же пообещал, что доложит царю о его проблемах, чем окончательно расположил к себе. Но тут собака появилась.

Учуяла обезьяну, примчалась - и хвать за бок! Бетал машинально на ветку взлетел, да так на ней и остался. И закричал:

- Свои, собачка! Бетал я, говорящий покойник! Неужели не узнаёшь?

Но Викрам его не узнал, а продолжал на дерево скакать и лаять. Чандравешья его палкой отогнал и Беталу сказал:

- Кричать бесполезно. Он глухой.

Бетал тут же и пса похвалил.

- Глухой-глухой, а смелый какой! Но чей это пёс?

- Бхагавана Агни-бабы, - Чандравешья ответил. - Явился он сюда вместе с Бхагаваном, и тоже чудотворен. Нескольких детей уже исцелил.

- Джай БабА! - Бетал воскликнул. - А у нашего царя как раз младший сын хворает. Не отпустишь ли вашего целителя со мной во дворец, на одну ночь всего? Если он царевича вылечит, государь всех твоих дочек замуж выдаст!

- Вывезти его с острова Господь не позволит. Доставьте мальчика сюда, но учтите, что пёс наш не ко всем детям он подходит, а только к тем, кого сам выберет.

Бетал с ветки слез и Чандравешье поклонился:

- Благодарю тебя, почтеннейший! Завтра так и сделаем, как ты посоветовал. А сейчас позволь тебя покинуть… -

и не договорил. В мысли его внезапно вплёлся незнакомый голос, низкий и звучный, звучавший как бы изнутри его головы:

"Не вмешивайся в это дело, Девадатта. Оно заведомо неправедно. Я научил Викрама превращениям, теперь он должен заплатить мне за учёбу. Девяносто месяцев службы, такова моя цена, и я не поступлюсь ни одним днём".

Бетал оглянулся на костёр. Бхайравананда сидел, не шевеля губами - и, в то же время, отчётливо говорил внутри Бетала.

"Слышу твоё недоверие, Бетал. Слышу все твои мысли, ни одна не укроется. Не думай глупостей, не то разгневаюсь.

Нет, я не скрывал, сколько будет стоить моя наука. Викрам узнал цену заранее и согласился её заплатить.

Да, Викрам был несовершеннолетний и не имел права принимать такие решения. Но наш договор заверил его старший родственник, совершеннолетний и дееспособный.

Да, ты угадал: это был Баратхари. Он лично поклялся отпустить Викрама ко мне в услужение, когда я этого потребую.

Нет, Бетал, это не довод.

Разумеется, никто тогда и не предполагал, что Викрам станет царём. Но какое мне до этого дело? Мне было обещано вознаграждение - и я явился забрать обещанное. Правда на моей стороне, а Баратхари неправ со всех сторон. Помогать ему - дурная карма, Бетал".

Ответы опережали вопросы, и у Бетала вскоре голова пошла кругом. Он перестал спрашивать и принялся беззвучно повторять мантру, чтобы привести мозги в порядок. Наконец собрался с мыслями и подумал как можно громче и разборчивее:

"Опечалил ты меня, гуруджи, не сказать, как опечалил! Девяносто месяцев - это ведь семь с половиной лет; а мне уже шестнадцать, и вряд ли доживу я до того дня, когда Викрам к людям вернётся. А ведь он мой друг, самый близкий друг среди людей! Молю тебя: верни ему хоть на время человеческий облик, чтобы я мог с ним попрощаться!"

И на собаку с тоской поглядел, а потом на йогина в костре. Так жалобно, что и каменная стена прослезилась бы.

Но Бхайравананда сочувствием не проникся, а только ухмыльнулся - и ответил вслух на обезьяньем языке:

- Сугрива, фуу! Собака - бя… Манго - ня! Манго-манго, много манго!

Сугривой Бетала называли, когда он среди обезьян жил и сам был обезьяна обезьяной. С тех пор Бетал сильно переменился, но Сугрива никуда не исчез, а просто спал на задворках Беталова сознания и видел сны о человеческой жизни. В нынешнем сне, например, он спасал царя людей, и для этого ему приходилось много ходить на задних лапах, говорить по-человечески и даже намотать на свой роскошный зад безобразную тряпку, не дававшую свободно шевелить хвостом. Было это скучно и утомительно: ни приключений, ни угощений, одни только долгие разговоры, которые Сугрива едва понимал. Но вдруг в одном разговоре прозвучало его настоящее имя, а вслед за ним волшебное слово "Манго" - и Сугрива тотчас встрепенулся и стряхнул с себя надоевший сон! На четвереньки встал, к костру поскакал и на человека уставился, который про манго сказал.

- Манго много где? - спросил.

- Манго много там! - человек ответил. И указал на манговую рощу за рекой. Про этот роскошный манговник все обезьяны знали, но страшно было туда ходить: охранник там был свирепый и безжалостный, с толстой палкой и меткими камнями. Много обезьян уже от него пострадало!

Сугрива вспомнил о нём и пригорюнился:

- Ы-ы… Дядя-палка там… Палка бум! Камень бум! Манго нельзя!

- Манго зя! - человек ему возразил. - Дядя-палка бай-бай, собака-собака фить-фить, обезьяна-обезьяна манго-манго ням-ням! Давай-давай, Сугрива, быстро-быстро!

И Сугрива уже не мог думать ни о чём, кроме манго! Жёлтые-жёлтые, сладкие-сладкие плоды переполнили его сознание, и, захлёбываясь слюной, помчался лангур в манговую рощу. На пути была река, но она героя не остановила. Смело он в воду бросился -

но вода вдруг превратилась в холодный пар, собралась в два облачка и подняла лангура выше деревьев.

- Ты так любишь манго, Девадатта-джи? - спросило правое облачко.

- Ты уже не боишься утонуть, Бетал-джи? - спросило левое облачко.

Услышав оба своих имени, Бетал очнулся от обезьяньего наваждения и с досадой понял, что Бхайравананда его обхитрил. А Сугрива провалился в сон, и опять ему стало сниться, что он человек по имени Бетал. Но на этот раз сновидение уже было позанятнее.

Лежал Бетал брюхом на полупрозрачных облаках, и несли они его по воздуху прямо в царский дворец. А на берегу народ столпился, рты пораскрывал и во все глаза на это чудо таращился.

- Кто вы такие? - спросил Бетал у облаков.

- Небесная стража Викрама Адитьи, - облака ответили.

- Небесная стража, да? - Бетал промолвил. - Что-то мне знакомое… ага! Вспомнил! Зовут вас АгнИл и КакИл, лет вам по триста с лишним, и оба вы веталы. Так?

- Тссс! - прошипело правое облако. - Никому ни слова об этом! Никто не должен знать, что уджайнским царям служат веталы!

- Но откуда ты сам об этом знаешь?! - воскликнуло левое облако.

- Сказку про вас слышал, и не одну - Бетал ответил. - Но и представить себе не мог, что вы на самом деле есть.

- Это хорошо, - одобрило правое облако. - Считай нас и впредь сказочными существами. Говорить о нас можно только с Викрамом и Баратхари, и больше ни с кем.

- Если будешь о нас болтать, нам придётся тебя убить, - пригрозило левое облако.

- Не буду, не буду, - заверил Бетал. - Но вот скажите мне, Агнил и Какил: если вы так лихо летаете, то почему вы до сих пор Викрама с острова не вытащили?

- На этом острове мы ничего не можем сделать, - ответил Агнил (или Какил). - Мы не можем даже туда проникнуть: жар от костра идёт такой, что ни одно бестелесное существо его не выдержит. Если бы огонь хоть на мгновение погас, Викрам был бы уже свободен. Но как погасить его, никто не знает.

- И если бы Викрам хоть раз в реку вошёл, он тоже был бы уже свободен, - добавил Какил (или Агнил). - Подхватили бы мы его, как тебя сейчас, и унесли бы туда, где Бхайравананда до него не дотянется. Но из реки он даже не пьёт, и близко к воде не подходит.

Бетал задумался и молчал до самого дворца. А когда веталы высадили его на дворцовую стену, сказал им:

- Вот что, друзья. Погасить костёр не в моих силах - но выманить Викрама в реку я, наверно, смогу. Пожалуй, даже точно смогу! Бхайравананда мне сам подсказал, как это сделать!

- Ну, и как же? - в один голос спросили веталы.

- Скоро увидите, - ответил Бетал. - Возможно, даже завтра вечером.

И отправился к Баратхари, и посвятил его в свой хитроумный план. Баратхари от него не то что бы в восторг пришёл, но помочь согласился и все нужные средства выделил. А нужно было Беталу масло, благовония, посуда, светильники и всё остальное, что Чандравешья для пуджи потребовал. А сверх того, ещё десять корзин сладостей и фруктов, большой плот, длинный шест и царевич ВинАяк в качестве кормчего - это уже непосредственно для того, что Бетал задумал.

Музыка: Dread Zone, Norken, Shulman, Vibrasphere.
Текст читал Дмитрий Гайдук.
Конец третьей главы.
Продолжение следует.