Глава десятая (восьмое продолжение)

Девяносто Месяцев

Глава десятая

ТРЕТИЙ РАССКАЗ ПОПУГАЯ (первое продолжение)

РАССКАЗ ВАДЖРАПАНИ

"Человек, провозгласивший себя императором Кумаона – вовсе не Шри Арьядев. Это фокусник Шэн, мастер перевоплощений. Его наняли наши генералы, Габбар и Дандар, которые давно хотели затеять войну с Харидваром. Учитель её никогда бы не благословил, а без его благословения ни один кумаонец в бой не пойдёт.

Накануне подмены генералы распустили слух, что харидварцы разорили Джагешвар, а всех тамошних монахов сожгли заживо. Весь город закипел от этих новостей! Все мужчины, способные держать оружие, рвались отомстить Харидвару. Один лишь учитель не поверил слухам и не поддался общему безумию. Велел послать гонцов в Джагешвар и проверить, как там обстоят дела, а сам ушёл в свою подземную келью медитировать.

Там-то генералы его и заперли. А поутру выпустили к людям Мастера Шэна в облике учителя. Собрав народ на дарбар, тот объявил всем, что жестоко заблуждался насчёт харидварского раджи. Это тигр в человеческом обличье, он потерял страх, перешёл всякие границы, и остановить его теперь можно только насилием. Защищать Дхарму силой оружия – долг каждого мужчины, а все враги Дхармы – не люди, а демоны, и убивать их не грешно, а необходимо, тем более, если они напали первыми!

Новое учение прямо противоречило всему, что учитель проповедовал раньше – но наш народ пришёл от него в неописуемый восторг. Кумаонцы, как вы знаете, прирождённые бойцы, война для них праздник, а смерть в бою – предел мечтаний. Все ликовали, что Арьядев Миротворец наконец-то "спустился с небес на землю и прислушался к желаниям своего народа". Учителю в очередной раз преподнесли корону – и он её принял, хотя до того всегда отказывался. Надев её, он объявил себя императором Дхармы, а меня – наследным принцем! И велел генералам готовиться к походу на Харидвар.

Стыдно признаться, но и я тоже радовался тому, что учитель переменил свои взгляды. В Джагешваре прошло моё детство, тамошняя община была моей семьёй – а потому, узнав о её гибели, я утратил душевное равновесие и дал волю своему гневу. Разум мой помутился настолько, что я даже засобирался на войну! И учитель, вопреки своему обыкновению, не стал меня умиротворять, а наоборот, благословил на ратные подвиги!

Тут бы мне и насторожиться! Но, охваченный военной горячкой, я принял его благословение как должное. Генерал Габбар вручил мне меч и доспехи, два дня я провёл в военных упражнениях. А на третий день – то есть, сегодня утром – ко мне пожаловал Гаутама, молодой монах из того самого Джагешвара, и разом опроверг все слухи, послужившие поводом к войне. От него я узнал, что монастырь цел и невредим, его обитатели в добром здравии и всем нам того желают. Никто на них не нападал, и никаких вражеских войск в его окрестностях замечено не было.

Мой боевой пыл угас мгновенно. Я с ужасом осознал, что все мы, включая учителя, стояли на краю пропасти. Ещё немного – и мы сделались бы убийцами ни в чём не повинных людей! Какое счастье, что Гаутама пришёл вовремя! Вместе с ним мы помчались к учителю, желая раскрыть ему глаза и предотвратить войну.

Лучше бы мы этого не делали! Наш благородный порыв стоил мне свободы, а Гаутаме – жизни. Учитель выслушал его с недоверчивой миной, а затем спросил:

- Ты кто такой?

Мы застыли, будто громом пораженные. Гуру Арьядев не узнал Гаутаму, одного из лучших своих учеников! Как такое могло случиться? Всё ли в порядке с учителем?

Гаутама до того смутился, что не смог вымолвить ни слова. Вместо него ответил генерал Габбар, присутствовавший при нашей беседе:

- Я знаю, кто он. Это Курма, шпион харидварского раджи! Эй, стража! Арестуйте лазутчика!

Стражники двинулись к Гаутаме. В отчаяньи он воскликнул: "Учитель! Неужели вы меня не узнаёте?" – и кинулся к ногам самозванца. Однако Габбар преградил ему путь и ударил кинжалом в сердце. Гаутама умер мгновенно, даже вскрикнуть не успел! Порывшись у мертвеца за пазухой, Габбар показал всем трёхгранный стилет, который будто бы там нашёл, и объявил, что шпион покушался на жизнь императора!

Я уже не знал, что и думать. Видя моё замешательство, Габбар сказал:

- Не обманывайтесь, ваше высочество: Курма великий притворщик, ему ничего не стоило принять облик вашего друга. Но нашего учителя такими трюками не проведёшь!

- Так и есть, - поддакнул Мастер Шэн. – Внешний облик для меня ничто, я прозреваю под ним истинную суть человека. Едва завидев этого шпиона, я сразу понял, что он не Гаутама. И ты, мой мальчик, со временем научишься этому, если не будешь пренебрегать духовными практиками.

Тут-то я впервые и усомнился в том, что передо мной Шри Арьядев. Учитель никогда не стал бы хвастаться своей проницательностью и, уж точно, никогда не назвал бы меня "мой мальчик"! Но видеть истинную суть я пока не умею, а внешний облик учителя Шэн скопировал безупречно. Приглядевшись к нему, я усомнился уже в собственных сомнениях – и почувствовал, что должен тщательно обдумать случившееся в тишине и одиночестве.

Я отправился в подземелье – то самое, куда удалился прошлым вечером Шри Арьядев. При прежнем царе там была тюрьма, но учитель выпустил всех узников на свободу и сделал из неё убежище для медитации. Обычно оно было открыто для всех, кто нуждается в уединении, однако сегодня дверь оказалась не просто закрыта – её караулили четверо вооружённых охранников! Они заявили, что генерал Габбар приказал не пускать в подвал вообще никого – даже принца Ваджрапани и самого императора!

Разыскав генерала, я спросил, почему он отдал такой приказ. Габбар начал объяснять издалека: с былинных времён царя Ашоки, когда Дхарма сияла по всей Индии. Затем противники Дхармы взяли верх повсюду, кроме Ланки, Ладакха и Кумаона. Триста лет они преследовали буддистов и препятствовали проповеди Благородных Истин – но теперь они слабы как никогда, и у нас появился шанс вернуть утраченное. Скоро мы снова зажжём свет Учения в Харидваре, а затем понесём его другим землям, изнывающим во мраке невежества!

Такие речи были мне хорошо знакомы: генерал произносил их не раз, пытаясь склонить учителя к войне с Харидваром. Терпеливо выслушав их до конца, я спросил, какое отношение они имеют к тому, что мне запретили войти в подземелье.

- Там скрыто нечто, способное разрушить наше великое будущее, - ответил Габбар. – Если оно выйдет наружу или вступит в сношения с кем-либо из наших людей, поход будет сорван, и Индия ещё долго не увидит света Дхармы.

Столь расплывчатый ответ меня, конечно, не удовлетворил. Я принялся выспрашивать подробности. Генерал уворачивался, как мог – но, наконец, сдался:

- Ладно же, - сказал он, - я отведу вас туда, куда вы рвётесь и покажу то, что вы жаждете увидеть. Но имейте в виду: спустившись в подземелье, вы рискуете остаться там надолго. Будьте готовы к этому и не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Я не испугался и ответил, что готов на всё. Вместе с Габбаром сошли мы в подземелье, и он повёл меня прямиком к той келье, где любил медитировать мой учитель. Дверь её была заперта снаружи на засов, чего прежде никогда не случалось. Указав на неё, генерал промолвил:

- Именно здесь и заключена та вредоносная сила, о которой я вам говорил. Это Шри Арьядев, великий йогин, но никудышный политик, употребивший всё своё безмерное влияние на то, чтобы препятствовать распространению Учения в мире. Мы взяли на себя смелость изолировать его до тех пор, пока не добьёмся первых военных успехов. Затем мы вернём его на трон, и он будет, как и прежде, править Кумаоном – а возможно, не только Кумаоном, но и всей Индией!

Я заглянул в щель – и действительно увидел учителя! Шри Арьядев пребывал в глубоком трансе. Отрешившись от самого себя, он не видел, не слышал и не ощущал ничего вокруг. Возвратить его в сансару можно было лишь прикосновением к определённой точке на шее, про которую знали только я и ещё несколько монахов из Джагешвара. Я тут же захотел это сделать – но, под внимательным взглядом Габбара, не рискнул даже дотронуться до засова.

Так я стоял, смотрел на учителя и молчал, не зная, что сказать и что предпринять. Генерал же, приняв моё молчание за знак согласия, посвятил меня в подробности заговора. По его словам, о том, что на кумаонском троне сидит наёмный актёр, до сих пор знали только двое: он сам и его брат Дандар. Теперь, когда я тоже об этом знаю, мне придётся либо быть с ними заодно и хранить всё услышанное в тайне – либо остаться в подземелье вместе с учителем до тех пор, пока заговорщики не достигнут своей цели.

- Итак, с нами вы или не с нами, принц Ваджрапани? – спросил он напоследок.

Я ответил вопросом на вопрос:

- Что с Джагешваром? Он и в самом деле разрушен?

Габбар усмехнулся:

- Ещё нет. Но, пока в Харидваре правит раджа Врикодара, все монастыри наших южных областей находятся под угрозой. В любой момент они могут подвергнуться атаке идолопоклонников, ненавидящих Дхарму и способных на любые зверства.

- А что с Гаутамой? – спросил я тогда. – Он действительно был харидварским шпионом?

- Конечно, нет, - ответил Габбар. – Он просто пришёл туда, куда не следовало приходить, и сказал то, чего не следовало говорить. Надеюсь, в следующей жизни он будет вести себя разумнее.

Ярость закипела во мне! Выхватив меч, я бросился на Габбара. Но генерал одним движением руки разоружил меня, одним пинком втолкнул в ближайшую келью и задвинул засов.

Таким вот образом я лишился и свободы, и возможности повлиять на ход событий. Завтра наша армия выступит в поход, через несколько дней достигнет Харидвара, прольётся кровь невинных жертв – и я никак не смогу этому помешать! Воистину, лучше бы мне не просыпаться! Как хотел бы я навсегда остаться в этом сне, где преступные замыслы злодеев разрушены, а сами они понесли заслуженную кару! Но, увы, любой сон рано или поздно закончится пробуждением…"

Так Ваджрапани закончил свой рассказ.

- Радуйся, благородный юноша! – промолвил Викрам Адитья. – Всё, что ты видишь, тебе не снится…

Но Бетал остановил его:

- Погоди, Викрамушка. Позволь спросить у нашего гостя ещё кое-что, пока он не проснулся окончательно. Скажи мне, Ваджрапани: помнишь ли ты, с чего начался твой сон?

- Да, - ответил Ваджрапани. – Помню так ясно, как будто это было наяву. Я увидел себя на берегу большого озера. Прямо из воды ко мне вышел Мастер Шэн. Он принёс мне свои извинения и объяснил, что согласился помогать заговорщикам лишь для того, чтобы спасти Шри Арьядева. В противном случае, генералы убили бы учителя и объявили бы, что это сделали харидварские шпионы. Дхарма для них пустой звук, буддизм они приняли только для вида, а истинная их цель – отмстить радже Врикодаре и царю Викраму Адитье за какие-то давние обиды. Орудием своей мести они избрали кумаонскую армию и с лёгкостью устранят всякого, кто встанет у них на пути.

- И что же было дальше? – спросил Бетал.

- Потом Мастер Шэн сказал, что может вызволить меня из темницы. Для этого я должен смотреть на него, не мигая, и повторять мантру, которую он мне передаст. Я согласился, получил мантру и приступил к ритуалу. Тут Мастер Шэн внезапно превратился в ворона. Но я не мигнул, а продолжал глядеть неотрывно и читать мантру. В результате ворон исчез, а я вдруг оказался здесь.

Викрам, Бетал и Пракаш взволнованно переглянулись.

- Это он! – воскликнул Викрам. – То же самое он когда-то проделал и со мной, только превращался он не в ворона, а в собаку. Друзья мои, мы должны сейчас же отправиться в Кумаон!"

На этом Хираман прервал свой рассказ: его внимание привлёк птичий гомон, донёсшийся снизу.

- Простите меня, прекрасные незнакомцы! – протрещал он Викраму и Кеоре. – Лесные дела требуют моего немедленного вмешательства! Но не волнуйтесь: скоро я вернусь к вам и расскажу о том, как Викрам и его друзья провели время в Кумаоне!

С этими словами попугай спикировал в джунгли и скрылся из виду.

- Где-то я уже слышала похожую историю… - глядя ему вслед, промолвила Кеора.

- Несомненно, слышала, - подтвердил Викрам. – Лет пять тому назад все только и говорили о том, что некто, очень похожий на меня, утопил кумаонскую армию в Ганге и убил её предводителей. Возможно, что-то такое и в самом деле было – но прямых подтверждений от очевидцев я так и не получил. Раджа Врикодара утверждал, что лично командовал обороной Харидвара, и никто, похожий на Викрама, ему при этом не помогал. Однако другие участники событий сообщали, что раджа сбежал, как только враги подошли к Ганге, и появился вновь, когда они уже отступили. Полную ясность мог бы внести только Курма, но он пропал без вести то ли во время кумаонского нашествия, то ли сразу после него. А кстати…

И тут Викрам озадаченно уставился вниз, словно пытаясь разглядеть зелёного попугая среди зелёной листвы.

- Что такое? – спросила Кеора.

- Интересно, откуда он знает про Парамвира и Габбара? Про них я даже Беталу не рассказывал!

- Расскажи мне, - попросила Кеора. – Если это не секрет, конечно.

- Не секрет, - усмехнулся Викрам. – Просто случай очень давний, я о нём и сам уже почти забыл. Ну, да ничего, расскажу, как помню.

И Викрам Адитья рассказал Кеоре такую историю:

ТРЕТИЙ РАССКАЗ ВИКРАМА АДИТЬИ

"В ранней юности, когда я только-только стал царём царей индийских, было у меня одно своеобразное развлечение. Любил я, переодевшись нищим, бродить по городу и узнавать, чем он на самом деле живёт и дышит. Однажды ночью шёл я, чумазый и в рубище, мимо богатого дома – и тут из окна его, один за другим, вылетели два больших мешка, до отказа чем-то набитые. Вслед за ними на улицу спрыгнул настоящий великан – на голову выше меня, вдвое шире в плечах – и скомандовал зычным голосом: "Эй, бродяга! Чего стоишь? Хватай мешок и за мной! Донесёшь – десять рупий получишь!"

Я сообразил, что это грабитель, и захотел узнать, куда он понесёт награбленное. Взвалив мешок на плечи, я устремился за великаном – и едва не надорвался, поскольку тащить его пришлось аж до самой южной окраины. Однако я справился и получил свои десять рупий. Гигант остался мною доволен и предложил встретиться завтра вечером на гхатах (*набережной): у него, мол, будет ещё одно такое же "дельце", как он выразился.

Услышав о его планах, я решил предотвратить преступление. Сделать это было проще простого: запомнить, где живёт разбойник, и послать к нему стражников. Однако такое решение показалось мне чересчур банальным и пресным. Приосанившись, я ответил великану, что у меня есть дельце получше, чем он может себе вообразить. Я знаю тайный ход в царскую казну, где хранятся несметные сокровища! До сих пор я им не воспользовался, потому что в одиночку много не утащу – но вдвоём с таким здоровяком мы, пожалуй, всю казну в два счёта вынесем!

Мне казалось, что бандит непременно соблазнится моим предложением и помчится грабить казну прямо сейчас – а я доведу его до дворца и сдам охране. Однако всё пошло не так. Грозно насупившись, великан приказал мне оставить такие мысли навсегда и прочёл краткую, но выразительную проповедь о том, что богатая казна – это сильная армия, мощные крепости, жертвы богам и помощь обездоленным. Только враг Индии способен покушаться на государственные богатства!

Взглянув на него с презрением, я промолвил:

- О чём ты, брат? Что за дело нам, ворам, до государства? Не оно нас кормит, не оно защищает, а только ноги наши быстрые, да сердце смелое, да матушка тёмная ночь! Решайся же: дело верное! Не то другого помощника себе найду!

Бог весть, зачем я это сказал – должно быть, ролью своей увлёкся.

Ответом мне стал пудовый кулак, внезапно обрушившийся на моё темя. Очнулся я уже во дворце, крепко связанный и окружённый стражниками, которые поначалу действительно приняли меня за вора. Мой великан стоял рядом и докладывал обо мне начальнику стражи. Когда выяснилось, кто я таков на самом деле, он пришёл в ужас и едва не покончил с собой. С большим трудом удалось убедить его, что он ничем не оскорбил моё царское величие, а, напротив, повёл себя достойно и благородно.

Это и был тот самый Парамвир из Рамджулы, проигравший брату своё имение – а братом его был тот самый Габбар, про которого мы услышали сегодня столько нелестного. После проигрыша Парамвир остался жить в родной деревне на правах бедного родственника – и, в общем, смирился со своей участью. Но тут какой-то стряпчий сообщил ему, что азартные игры в Индии давным-давно запрещены и приравнены к воровству – а, следовательно, Габбар владеет Рамджулой незаконно. Парамвир потребовал у брата вернуть имение. Габбар отказался наотрез, и раджа Врикодара его поддержал: коль скоро Парамвир уступил свои права добровольно, в присутствии свидетелей, и о том есть соответствующая запись на камне, то никаких претензий к Габбару нет и быть не может.

Тогда Парамвир послал стряпчего в столицу, снабдив его изрядной суммой денег на подарки "нужным людям". Стряпчий уехал и целый год морочил Парамвиру голову, сообщая, что "дело движется и вот-вот решится в нашу пользу, нужно только ещё немножко денег". Вконец разорившись и потеряв терпение, Парамвир сам явился в столицу – и узнал, что дело его давно решено… в пользу Габбара! Хитрый братец, как оказалось, перехватил стряпчего по дороге и заплатил ему вдвое больше, а вдобавок ещё и пригрозил расправиться с его семьёй, если что-то пойдёт не так.

У бедняги осталась последняя надежда – на справедливый суд Викрама Адитьи, царя царей индийских. Он стал искать человека, который представил бы его ко двору – и трактирщик свёл его с неким солидным господином, которому наивный Парамвир отдал все свои украшения и последние сбережения. Господин тут же сгинул без следа, а трактирщик вскоре отказал Парамвиру в квартире, как неплатежеспособному. И выставил его на улицу, как последнего бродягу!

Смертельно оскорбившись, Парамвир задумал отомстить обманщикам, а заодно и возместить свои убытки. Первой его жертвой пал стряпчий, у которого Парамвир забрал всё, что представляло хоть какую-то ценность. На следующую ночь он намеревался ограбить трактирщика, которого не без основания подозревал в сговоре с жуликом, выманившим у него последние деньги. Полученные средства он хотел употребить на то, чтобы обзавестись нужными связями и всё-таки добиться аудиенции у Викрама Адитьи, царя царей индийских!

Видела бы ты, дорогая, лицо этого простака, когда я объяснил ему, что в приёмные часы мой дарбар открыт для всех, и для того, чтобы просить моего суда, не нужны никакие связи и никакие подношения! Сперва он мне даже не поверил, а когда убедился, что всё действительно так и есть – заявил, что я подобен богу! И поклонялся мне как богу до тех пор, пока не уехал обратно в свою Рамджулу.

Разумеется, я рассудил дело Парамвира по закону и приказал разбить камень, подтверждавший права Габбара на его имение. Габбар со мной не согласился и явился в Уджайн лично, чтобы оспорить мой приговор. Он клялся и божился, что выиграл деревню у Парамвира лишь для того, чтобы уберечь отцовское наследство от растранжиривания. По его словам, Парамвир был одержим болезненной страстью к игре – но играть не умел и, рано или поздно, проиграл бы Рамджулу кому-нибудь другому.

Тогда я не поверил Габбару, поскольку за всё свое пребывание в Уджайне Парамвир ни разу не прикоснулся к игральным костям. Но теперь… Теперь я вдруг понял, что он просто не имел такой возможности! Запрет на азартные игры соблюдается в Уджайне очень строго, ни одного игорного притона у нас не найти. И, если рассказ попугая правдив – то выходит, что мой справедливый приговор не принёс Парамвиру счастья и разрушил жизнь обоих его братьев! Пользу от него получил только Врикодара, пренеприятный тип, который при любых обстоятельствах почему-то оказывается в выигрыше. Должно быть, чем-то любезен он богам, ежели они его так хранят и его богатства приумножают…"

***

Так Викрам Адитья закончил свой рассказ – и замолчал, погрузившись в невесёлые думы. Кеора поспешила его утешить:

- Не убивайся, дорогой! С чего ты вдруг решил поверить этому болтуну Хираману? Раньше в его речах не было ни слова правды, и теперь он тоже сказки рассказывает. Тебя ведь не было на той войне, мы оба это знаем! А он говорит, что ты там был – ну, и как же ему после этого верить? Если в главном он соврал, то и в остальном тоже соврал, верно ведь?

Викрам покачал головой:

- Вроде бы, верно. Но, знаешь: чем дальше я его слушаю, тем больше мне кажется…

Однако договорить Викрам не успел. Невдалеке раздался весёлый голос Хирамана:

- Приветствую вас снова, прекрасные незнакомцы! Простите, что заставил вас долго ждать! Теперь уж я вас не покину, пока не расскажу всю правду о том, что случилось с Викрамом и его друзьями в Чампавате, столице Кумаона!

И, сев на перила, Хираман продолжил свой третий рассказ.

Музыка: Электрипноуз, Космик Тьюн, Угресс, Тхёд Ир Эудио, Адам Шайкх, Уэзертьюнз, Блютек, Дэбрай, Смайли Пиксиз
Текст читал Дмитрий Гайдук
Продолжение следует