Глава 4. Как Капишвара все по-свооему понял

КАК КАПИШВАРА ВСЁ ПО-СВОЕМУ ПОНЯЛ

Капишвара, царь лангуров, однажды побил царя людей. Случилось это возле города Уджайна в начале мангового сезона; а царём людей тогда был непобедимый Викрам Адитья, о котором уже в то время легенды слагали. Но Капишвара об этом не знал, и называл его просто "дядя-царь". Дружбы между двумя царями не было, но и вражды не было, а подрались они случайно, при очень небанальных обстоятельствах.

Капишвара со своим народом жил тогда в Южной Роще. Простиралась она от городской стены аж до самой реки; а на реке, чуть ниже по течению был небольшой островок, на котором Капишвара никогда не бывал и побывать не стремился. Ничего съедобного там не росло.

Но как-то загорелся на том острове костёр, и стали туда люди еду возить. Сперва понемногу, а потом всё больше и больше. А однажды переправили туда целую лодку фруктов и сладостей, и говорили при этом: "Махапуджа! Махапуджа!". А "махапуджа" - а это всем понятно, что такое. Это большое богослужение, после которого остаётся много еды. Любая обезьяна мечтает в махапудже поучаствовать!

Весь день Капишвара на остров поглядывал и слюнки глотал, а вместе с ним и весь лангурский народ. Впервые захотелось обезьянам на остров попасть - но как это сделать? Река ведь широкая, её не перепрыгнешь.

Лазили-лазили они по прибрежным деревьям, искали-искали подкидную ветку, чтобы раскачаться и на остров перелететь - да так и не нашли. А за поисками прозевали закрытие рынка, и поспели на помойку уже после коров и свиней. Поужинали лангуры объедками от объедков и залезли на свои деревья спать - но спалось им очень беспокойно. Виден был со многих деревьев вкусный остров с манящим костром, и казалось даже, что доносились с него запахи фруктов и сладостей.

Капишвара проснулся, как йог, за два часа до рассвета. Жрать хотелось немилосердно. Прислушался он к шевелению своего народа - и услышал, что у всех те же самые проблемы. А где еду достать в такое время?

Тут-то и появился Сугрива, блудный сын Капишвары. И заорал на весь лес:

- Остров давай-давай! Нямка там!

Сугрива был вредный и дерзкий. Капишвара его когда-то из царства выгнал, и он много лет где-то пропадал. А теперь вернулся без спросу, и сразу раскомандовался! Должно быть, думал, что отца уже нет в живых - ну, это он сильно ошибся! Отец прямо перед его носом с дерева спрыгнул, над ним навис, в глаза уставился и сказал:

- Ыть!

Сугрива мигом на ветку взлетел - и оттуда продолжил:

- Сугрива был! Сугрива ел! Много-много! Вкусно-вкусно!

Капишвара на ветку запрыгнул - Сугрива ещё выше забрался. Был он вдвое легче Капишвары, а потому гоняться за ним по дереву царь не стал. А сказал громко, чтобы весь народ слышал:

- Сугрива фу-фу! Остров далеко, хоп-хоп нельзя. Хоп-хоп - буль-буль! Хоп-хоп - буль-буль! Сугрива остров хоп-хоп? Ха-ха-ха!

Но непокорный сын, ничуть не смутившись, Капишваре ответил:

- Хоп-хоп не-не. Дерево-дерево там. Сугрива дерево-дерево хоп! Дерево-дерево тымц-тыдымц - остров вот! Сугрива остров хоп! - и ням! Ням! Ням! Сугрива один ням-ням, а Капишвара чмок-чмок… Ы!

Тут уж Капишвара возмутился и загнал сынка на самую верхушку. Но тот соскользнул на землю по кончикам веток и, задрав хвост, к реке потопал. А за ним двинулась большая - и лучшая! - половина лангурского народа. Капишвара поглядел-почесался - и поскакал сына догонять. А следом и остальные обезьяны потянулись.

Повёл Сугрива их туда, где росло это загадочное дерево-дерево. А оно не росло, а на воде лежало. И было совсем без веток и без корней, а просто стволы вплотную друг к другу. Короче говоря, плот. Капишвара такие штуки уже раз видел, но не знал, как они называются.

На плоту стоял человек с ужасной длинной палкой. Но Сугрива его не испугался. Прыгнул на плот как к себе на ветку, и Капишваре крикнул:

- Папа! Давай-давай!

И Капишвара пошёл на плот, а за ним и весь народ. Приблизившись, разглядел царь лангуров, что человек этот не простой, а сын царя людей - и припомнил, какие слухи про Сугриву доходили. Говорили, что он с царевичем за одним столом ест, а царевич его чешет! Если всё так - значит, длинной палки не надо бояться!

Прибыли на остров, поскакали на запах. Еды оказалось немерено. А охраняли её всего двое: один человек и одна собака. Был там ещё один человек, но он ничего не охранял. А просто сидел в огне и ни на что не глядел - мёртвый, наверно.

Человек и собака обезьян от еды отгоняли, как могли. Человек скоро понял, что не справится, и убежал к костру; а собака осталась и продолжала драться, как лев. Была она огромная и свирепая - но куда ей с такой толпой справиться! Обезьяны её мигом в оборот взяли: одни отвлекали, другие тем временем защёчные мешки набивали. Ну, а потом менялись местами.

Объедалось и ликовало всё обезьянье племя, и только старый мудрый Капишвара осторожность сохранял и по сторонам озирался. Люди ведь коварны, никогда не угадаешь, какого подвоха от них ждать. И заметил он, что сбежавший человек перед костром на коленях стоит. И тому, который в костре, низко кланяется, и о чём-то его просит. А тот, который в костре, вдруг ожил и на обезьян поглядел - очень не по-доброму поглядел! И почуял Капишвара, что у его племени сейчас будут серьёзные проблемы.

- Бежим-бежим! - он закричал. И помчался на плот. Следом за ним и все остальные дёрнули - и очень вовремя! Полетели из костра огненные апельсины, стали обезьян жечь. Завопили обезьяны, палёной шерстью в воздухе запахло. А собака бежала за ними следом и за пятки хватала, и человек с палкой за ними бежал, по спинам лупил!

Ух, и страшно это было! Мигом домчались обезьяны на плот, сгрудились в дальнем конце и закричали царевичу: "Давай-давай! Давай-давай!" Но тот как будто и не слышал, а стоял как столб и на собаку глядел. А она летела прямо на плот - и вдруг остановилась. У самой кромки воды замерла, как вкопанная. И стоит, и на обезьян рычит, но дальше нейдёт.

Царевич ей что-то сказал на человеческом языке. Но собака его только облаяла, а к нему не пошла. Тут подоспел дядька с палкой, и ну царевича бранить! Но тоже на плот не полез, только издали палкой грозил.

И тут из кустов выскочил Сугрива - да как толкнёт собаку на плот! И сам за ней запрыгнул - а царевич тут же от берега оттолкнулся и в два тычка выгнал плот на середину протоки.

А на плоту начался ад! Собака на обезьян накинулась, обезьяны от неё бежать - а куда с плота убежишь? Вода кругом. Иные в воду попрыгали, иные по углам жмутся, Сугрива за царевичем прячется. Один только Капишвара бесстрашно против собаки вышел. В глаза ей уставился, зубы оскалил и сказал:

- Ыть!

Собака до того оторопела, что аж подпрыгнула. Высоко-высоко, выше деревьев. И, остервенело гавкая, забарахталась в небесах.

- Во! - воскликнул Капишвара гордо.

- У! У! - одобрительно зашумели обезьяны. Плот, между тем, уже к берегу подплывал. Но тут вверху раздался гром, воздух забурлил, и собака вниз полетела. Прямо на обезьян!

Капишвара-царь снова на защиту народа встал. Прыгнул собаке навстречу, чтобы влёт её сбить и в реку скинуть - но вдруг, откуда ни возьмись, появилась в небе оранжевая птица, огромная, как слон, и жаркая, как солнце. Ухватила собаку и понесла на остров. А Капишвара на краю плота приземлился.

- Ы? - спросил удивлённо.

- Эээ… - растерянно ответили обезьяны. Никто из них до сих пор такую птицу не видел, и никто не понял, откуда она взялась. Чудеса, да и только!

Но дальше было ещё чуднее. Возле острова река вспучилась и выплюнула в небо двух крокодилов, огромных-преогромных! Ринулись они навстречу птице, погнали её от острова. Она от них огнём отплёвывалась, но крокодилы были водяные и огня не боялись. Уверенно теснили они птицу к берегу, и вскоре уже над плотом оказались. Тут птица когти разжала - и упала собака снова на плот! Вот же неотвязная!

Капишвара ей снова: "Ыть!" - но собака не улетела, а на него бросилась. Он от зубов увернулся, под брюхо поднырнул, поднял собаку над головой - и хрясь её об дерево-дерево! Это был его коронный приём, он им всех врагов побеждал. И собаку победил - но эта победа чуть не обернулась серьёзной бедой.

Собака-то в человека превратилась! И не просто в человека, а в царя людей! Поднялся он во весь свой рост, и на Капишвару сверху вниз посмотрел. И взгляд его не сулил ничего хорошего.

- Ой… - сказал Капишвара. И на берег сиганул. Хоть и далеко было, но всё же допрыгнул - и тут же, сломя голову, помчался в Южную Рощу.

- Ой-ой-ой! - завопили все обезьяны. И тоже с плота поскакали. Некоторые до берега долетели, остальные доплыли - и вскоре сбежались все в Южную Рощу. И стали судить да рядить, куда теперь бежать и прятаться. Потому что нешуточное ведь это дело, на царя людей наехать. Ответить он может так, что мало не покажется.

Но напрасно они волновались. На другой день оказалось, что Капишвара из этой битвы победителем вышел! Человеческий царь ответить ему побоялся, прибежал мириться! И привёз богатую дань: много корзин отборного манго!

А вместе с ним заявился и Сугрива. Царь людей ему что-то сказал по-человечески, а он пересказал по-обезьяньи:

- Дядя-царь говорит: Капишвара во! Капишвара ууух! Джай, джай, Капишвара!

Капишвара приветливо оскалился и ответил так:

- Дядя-царь - ня! Дядя-царь сюда ходить можно! Капишвару чесать можно! Капишвара бум-бум не бу, кусь-кусь не бу. Капишвара добрый!

И с тех пор царь людей стал его вассалом. Частенько наведывался Капишвара к нему на балкон за данью - и всякий раз её получал. Правда, царь людей его не чесал, но Капишвара на это не обижался. Знал он, что люди невежливы и неуклюжи, и нечего от них ждать хороших манер. Кормит - и то ладно.

Музыка: Prem Joshua, Digital Samsara, Sesto Sento, Rungran, MIDIval PunditZ.

Текст читал Дмитрий Гайдук.

Конец четвёртой главы.

Продолжение следует.